Глава пятая
Сон 2
Я снова в комнате с четырьмя зеркалами, завешаны только три из них.
Полумрак дышит мягким спокойствием.
Тишина. Но не пустая. Эта тишина, наполнена звуками. Безмолвными, сводящими с ума звуками. Я словно врастаю в тишину, становлюсь с ней одним целым, чувствуя каждый сантиметр пространства.
Не шевелюсь.
Могу поклясться, что за мной кто-то наблюдает. Ненавязчиво, словно пробуя на податливость.
Что-то не так. И это что-то тихонько сквозит  по периметру комнаты, обдавая спину холодом, вынуждая настораживаться, всматриваться в сумрак.
Оно находится здесь. В этой комнате.
Чего оно ждет?
Я втягиваю шею и кошусь на зеркало, замираю, вновь прожженная уколом, бессмысленным, тревожным.
Бросаю робкий взгляд на  отражение. Вижу себя перепуганную с широко распахнутыми карими глазами.
И снова меня прожигает взгляд, теперь – одобрительный, подбадривающий.
Сделав три неуверенных шага, занавеска падает со второго зеркала, до того как я ее касаюсь. В отражении вижу больничную палат и себя...

В веренице потускневших от времени воспоминаний, было одно самое страшное, то самое, которое я глубоко спрятала шесть лет назад.
В тишине стонут звуки, они обступают меня, как большое плотное облако, они заставляют вспомнить все, потому что когда-то звучали в моей душе.
Помню уверенность, наполнявшую меня, первый ответственный шаг, сделанный мной самостоятельно, первый осознанный выбор, первый кирпичик, заложенный в фундамент моей жизни.
Это выражает лицо, светится в глазах семнадцатилетней девчонки, решившейся на по-взрослому взвешенный шаг.
Помню, не спала две ночи, прорыдала в подушку, стараясь приглушить отчаянные всхлипы. Никто не должен знать. Никто. Даже тетка, у которой я взяла деньги, ни о чем не подозревала.

Та семнадцатилетняя Лина и появилась в зеркале.
Холодный взгляд, ни тени колебания, ни в движениях, ни в словах:
- Сколько будет длиться эта… операция?
- Срок у вас маленький, поэтому управимся быстро, - ответил пожилой врач, натягивая маску на лицо.
- Замечательно.

Тишину пронизывают боль, жалость, сомнения. И это было именно то, что чувствовала я, шесть лет назад, пока умелые руки врача извлекали из моей разбухшей утробы жизнь. Эмоции проникают глубоко, прямо в сердце, порождая уверенность, что я пропитана злом, оно клубится, настойчиво заполняя собой чашу моего существа, пока еще не распустившееся во всем своем величие.
На губах появляется привкус крови, который невозможно смыть, о котором нельзя забыть.
Мне становится дурно, подташнивает от отвращения к себе, и одновременно я испытываю глубочайшее удовлетворение. Все позади.

Раздается тихий смех. Пелена эмоций отступает. Оборачиваюсь на голос. Не могу ничего разглядеть, щурюсь.
-Кто здесь?
- Я.
В темноте вижу движение, очертания силуэта человека.
- Ты спишь, - поясняет мягкий баритон. – И тебе снится кошмар.
Я сплю… да, сплю. Нужно проснуться, закрываю глаза и сосредотачиваюсь.
- Не трать зря силы, они тебе еще пригодятся. Ты не все видела.
Вздрагиваю от злой иронии, прозвучавшей в голосе.
- Кто вы такой?
- У меня много имен, - туманно отвечает голос.
Я не могу проснуться. Я заперта здесь?
- Вот черт! – бросаю я.
- Пусть будет Черт, - по интонации понимаю, что он улыбается. - Ты не представляешь, как близка к истине.
Его тон заставляет меня нервно передернуться. Продолжая щуриться, я по-прежнему вижу только силуэт его фигуры. Но даже в полной темноте, смогу определить, где он находится, по мощным импульсам, исходящим от него.
Протягиваю руку к глазам – но и ее не вижу. Меня нет. Есть только паника, вплывающая в сознание, затягивая, охватывая ужасом.
Мысли рывками, несвязанными фразами, толпятся в голове.  Может, он действительно Черт?
Что он говорит?
- Где я?
- В Равнине Абсурда, - отвечает Черт.
Название мне кажется знакомым, пытаюсь вспомнить, где я слышала о нем, но мысли плавятся от страха.
-Третье зеркало откроет тебе будущее. Посмотришь?
- Я не уверена, хочу ли этого.
Бред. То чего я действительно хочу – проснуться. Мысли обретают ясность, я начинаю понимать, что это всего лишь сон, ничего не значащий сон.
- А разве от тебя что-то зависит? – грубо спрашивает Черт.- Ты меня удивляешь. Не каждому дано заглянуть в будущее, многие легко отдавали мне душу взамен на маленькое видение. Тебе же я сам это предлагаю, без условий. Заметь – даже стандартной платы не прошу.
Довольный голос с налетом ядовитой иронии.
- Я не верю, что будущее можно увидеть.
- Тогда чего же ты боишься? – снисходительно спрашивает он.
Я как-то читала, что можно управлять сновидениями. Достаточно силы воли, нужно четко представить себе то, что ты хочешь увидеть и пытаться вообразить себя в этой ситуации. Значит, могу, хотя бы попытаться вызвать нужное мне видение.
- Я не боюсь. - Тиски страха постепенно разжимаются, голос обретает твердость.
Я сосредотачиваюсь, пытаясь силой мысли сорвать черную ткань с зеркала, по моему плану – она должна была тут же скользнуть вниз, а в зеркале я непременно увижу – пляж, море, шезлонги, ну и красавца спасателя в трусах. Можно без. Мне понравилась идея, я даже хихикнула.
И ткань действительно соскользнула, медленно лаская серебристую поверхность.
Радуюсь первой победе.

В зеркале появилась я с подружками. Узнаю дорогу, огибающую скверик, там познакомилась Алька с Жориком. Дома стоят близко друг к другу, утопая в зелени высоких кленов, за листьями прячется солнце. Улица наполнена суетными людьми, бегущими, торопящимися кто куда.
Маршрут мне не известен, местность тоже. Мы идем молча: Алька опустив голову, прячась за завесой темных волос; Катька сосредоточенно жует губы, теребя руками кармашек джинсовой сумки; на моем лице попеременно отражаются то безудержное возбуждение, то самый натуральный страх.
Странно вот так со стороны смотреть на свое тело и не иметь возможности им управлять.
Мы уже переходим дорогу, когда из-за угла выныривает «Газель», круто поворачивает, выезжая на полосу встречного движения.
Одновременно произошло несколько событий: «Газель» затормозит, скрипят колеса, испуганный крик Катьки, и машину разворачивает вдоль дороги, она приближается очень быстро.
Я успеваю отскочить вправо, Катька отбегает назад, люди врассыпную бросаются в стороны, а Алька оцепенев, остается стоять на месте.
Стук сердца сливается с отчаяньем и паникой.
Слышу, как кричат люди, вижу, как мы с Катькой бросаемся к Альке, но нас хватает за руки какой-то пузатый мужик.
«Газель» сносит Альку, слышу глухой удар, машина подбирает ее под себя и протаскивает по дороге метров пять.

Из горла рвется нечеловеческий вопль, но с губ слетает слабый писк:
- Хватит… Зачем ты меня мучаешь?.. – стону, вбирая звуки безысходности, уношусь в обреченность.  Не сдерживаю слезы, всхлипываю, волна скорби нарастает. Я не могу контролировать себя, мне больно.
Зеркало тускнеет, шквал эмоций отступает. Лихорадочно соображаю, боюсь израсходовать впустую ясность мысли.
Стоп-стоп… Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. На втором вдохе кислород заставляет мозг работать.  Ведь правильно говорят – предупрежден, значит вооружен.
- Даже не думай, - заявляет Черт. Он прочел мои мысли – но это не удивительно.
- Да? – ядовито спрашиваю я и вижу, как он улыбается, в темноте сверкнули ровные белые зубы. Я стараюсь не выглядеть испуганной, но предательские мысли этому никак не способствуют. Передо мной стоит существо, так легко извлекающее из моей памяти страшные тайны, может ли он с такой же точностью рассказать о будущем? Я никогда не верила в судьбу. Все это так, вот только отголоски боли продолжают терзать меня, но слово «судьба» всегда имело довольно расплывчатое значение, потому упрямо спросила: - А почему бы и нет?
Черт молчит, улавливая колебания моих мыслей.
- Ты никогда не задумывалась о том, что в жизни не бывает случайностей? Что одна трагедия может повлечь за собой череду счастливейших моментов твоей жизни?
Признаюсь, вопрос застает меня врасплох.
- Если ты изменишь это событие, то вычеркнешь из своей жизни целый этап. Самый прекрасный этап своей жизни. То есть, не случится вот этого.
Он щелкает пальцами, и зеркало вновь оживает, мерцая, возвращая в тот же момент.

К такой атаке боли я не готова, она выкручивает меня, сгибает,  разрывает на части, грудь сдавливает спазм, не могу дышать.

Вокруг места аварии толпятся люди. Я валяюсь на коленях у изуродованной  Али. Она хрипит, скребет окровавленными пальцами по асфальту и замирает. Кровь все еще течет из раны, но сердце уже не бьется.
Вой сирены вспарывает массовый гул, чьи-то руки бережно поднимают меня и несут в сторону. Я прижимаюсь к мужской груди, пачкаю рубашку смешанной со слезами тушью, размазываю кровь Али по его плечам. Мельком вижу его лицо. Напряженное, грустное. И глаза – голубые. Чистые.
Меня осматривает врач, пичкает таблетками, парень не отходит от меня, помогает держать пластиковый стакан с минеральной водой. Пью все.
Могу дышать. Вздыхаю со всхлипом. Вытираю дрожащей рукой лицо. Врач светит в глаза фонариком, щупает пульс и уходит.
- Где Катя?- спрашиваю парня.
- Разговаривает с милицией. Как ты?

Отражение тускнеет, всплывает другой эпизод.
Лавочка в скверике, дыханье солнца в шелесте листвы, влажные брызги фонтанчика на лице. Нахожусь в беспомощном, апатичном состоянии, ощущая саднящую рану в области солнечного сплетения, провожу рукой по ней, но шрама не нащупываю. Он внутри. В душе.
Слева от меня парень, тот самый. Голубоглазый. Рядом с ним мне спокойно, рана не затягивается, но ее пульсация заглушается нежностью… Он берет мою руку, легонько сжимает. Я благодарно улыбаюсь. В нем мое спасение, он сможет вылечить меня. Тревоги отступают.

Картинка меняется и, как по волшебству, снимается тяжелая скорбь.

Над речкой висит огромная луна, тусклые облака скрывают звезды. Промозглый влажный ветер треплет мои волосы. Идет мокрый, нудный снег, я кутаюсь в осеннее пальтишко, понимая, что сырость и холод только вокруг нас, а внутри…
Внутри фейерверком взрывается счастье, ослепляя, будоража трепещущее сердце. Новый порыв ветра, втягиваю голову в плечи, поднимаю выше воротник.  Он обнимает меня, вдыхаю терпкий запах мужских духов, расслабляюсь, умиротворенно закрываю глаза, купаясь в самом теплом ощущении, древнем как мир и мягком как пух  - в ощущении всепоглощающей любви.
Больше ничего не нужно. Только стоять вот так, рядом, склонив голову на крепкое плечо, и наслаждаться своим кусочком счастья. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя в такой безопасности.

Палата пропитана запахом лекарства. По стеклу стучит дождь. Дышу влажной прохладой, вожделенным счастьем, минута триумфа, исполненной заветной мечты. Отгоняя настойчивую вязкую мысль, что не смогу выносить долгожданного ребенка. Обхватываю живот руками, стремлюсь защитить малыша.
В палату входит он. Целует мои улыбающиеся губы, наклоняется к набухшему животу, что-то умиленно бормочет, прикасается губами. Толчок внутри. Ребенок чувствует… отца.
На последней картинке я рыдала.
  К нам бежит маленький карапуз с синими глазами и громко кричит «Мама! Папа!». Самое счастливое будущее, о таком мечтает каждая женщина. Счастье, от которого захватывало дух.
Безумный калейдоскоп ярких чувств, нежных привязанностей, охватывает меня, сердце учащенно бьется.

Щелчок и картинка исчезает, испаряется сладкая нега, теперь я прекрасно понимаю, что этого не будет. Никогда. Горько ухмыляюсь и говорю:
- Этого никогда не случится. Я бесплодна. Но ты почти заставил меня поверить, что знаешь о будущем чуть больше меня. Я была замужем, три года пыталась забеременеть. И это не мои домыслы, это диагноз врача!
- Ошибаешься, - настаивает Черт. – Ты плодовитей свиноматки. Но у тебя редкая кровь.
- Третья положительная – что тут редкого? – я начинаю злиться.
- Я не о группе крови. Я говорю о совместимости. Тебе трудно забеременеть, но вовсе не невозможно, - брезгливым тоном отвечает Черт. - Он твоя надежда, твоя любовь и отец твоего ребенка. Чем-то ты угодила судьбе.
- Откуда столько пафоса в черте? Да что ты знаешь?! – ору я. – Ты -  бред воображения! Тебя не существует! Я проснусь утром и, может, вообще не вспомню этот сон!
- А прошлый ты быстро забыла?
- Я его и не вспоминала, - ложь легко срывается с губ.
- Я слышу твои мысли, я знаю, ты начинаешь путать реальность и сон. Это отголоски твоего страха, испытанного прошлой ночью. Это очевидно. Я знаю о тебе все. Это был твой выпускной вечер, ты помнишь, сколько выпила? Помнишь Вовчика? Беременность стала проклятьем для тебя. Ты сделала аборт. А потом встретила Бориса, вышла замуж. Вы так хотели детей. Ты беременела еще два раза, уже в браке, но каждая беременность заканчивалась одинаково – выкидышем. После последнего, тебе и поставили диагноз, верно?- Черт говорит спокойно, и в этой спокойности заключается его жестокость. Он, как бы невзначай, затрагивает весьма болезненную для меня тему. Иными словами, озвучив мои тайные переживания, отправил меня в нокаут. Уже несколько лет к ряду, я старательно вычеркивала этот факт из списка недостатков, которые не устраивали во мне Бориса. Он - современный человек, начинающий предприниматель, да и ни разу он не ставил мне в вину отсутствие детей, если начистоту, то не сильно он к этому и стремился. Или это только мои домыслы?
- Совсем скоро он появится в твоей жизни. Кстати, зовут его Стас.