Глава девятая

После занятий я поехала к Евдокии Александровне, удивляясь, что еще в состоянии удержать в голове хоть какую-то информацию.
- Здравствуйте Евдокия Николаевна! - я искреннее полюбила эту милую старушку. Она напоминала мне мою бабушку.
- Здравствуй, милая, - улыбчивое сморщенное лицо хозяйки говорило о том, что мои чувства к ней взаимны. - Как прошел день?
- Как обычно.
- Плохо спала? - старушка потрепала меня за щеку, - я же поняла, что ты меня обманываешь. Круги вот под глазами, бледная как смерть. Я столько живу на этом свете, что меня трудно провести. Ну, ты проходи, я тебя чайком отпою.
Хозяйка услужливо сунула мне цветастые комнатные тапочки и медленно, неловко заковыляла на кухню, прихрамывая на правую ногу. Я поблагодарила ее и переобулась.
- А кавалер ваш уже пришел?
- Пришел и уже ушел, - блеклые глаза радостно засветились, как только она заговорила о своем ухажере. - К сыну. Помнишь, я тебе говорила, что завтра я уезжаю? Тебе чай с лимончиком?
- Да, пожалуйста, - кивнула я и осмотрелась. Конечно, не хоромы, зато почти собственные. Тараканы вон живут, и ничего. Насекомое важно миновало порог коридора и направилось в кухню, где кроме плиты, холодильника и обеденного стола, мебели не наблюдалось. А таракан продолжал свой путь. Фу! Я придавила его ногой и брезгливо поморщилась.
- Ты осмотрись пока, жить тебе как-никак тут придется, - сказала старушка, и это заставило меня виновато вздрогнуть, как школьницу, застуканную с ластиком и классным журналом в мужском туалете. Еще и привередничать пытаюсь!
- Мне неудобно, Евдокия Николаевна,  такой подарок от вас принять.
- Ну что ты милая, если бы не ты, так и сидела бы я в этой квартире, - она счастливо улыбнулась. – Ты мне жизнь новую подарила. Садись в комнате, я чай уже несу.
Вторая комната – гостиная. Довольно просторная, убогий диван, старенький телевизор и, как достойное завершение, «люстра» из чистого горного хрусталя, в народе именуемая «лампочкой Ильича», свисала с потолка на длинном изогнутом проводе.
Я не удержалась и заглянула в спальню. Белый тюль, свисающий до пола, колыхался от сквозняка. Большой пузатый шкаф и кровать, аккуратно застеленная, с пирамидой из пяти подушек.
В санузел я не заглянула, пожалела нервы.
Евдокия Николаевна взяла меня за руку и повела в гостиную. Я села на диван, задев стопочку брошюр. Надпись на них, аккуратной стопочкой лежащих в ее руках, не оставляла сомнений – передо мной свидетельница Иегова.
- Вы… сектантка?
- Упаси Господь, - старушка перекрестилась. – Я свидетельница Иегова.
И хотя в моем понимании это было одно и то же, от комментариев я воздержалась.
- Можно вопрос? - Я совсем сошла с ума! Я, атеистка, начала говорить со свидетельницей Иеговой. - Как вы трактуете слово «судьба»?
Старушка замолчала, на лице мелькнуло понимание. Она сморщила лоб, не сводя с меня взгляда.
- Если существует судьба, - начала она, - то значит, ее кто-то пишет. Значит, этот кто-то выше человека.
Она ожидала другой реакции, но я задрожала, от страха.
- Если я твердо знаю, что близкий мне человек должен умереть, как мне противостоять судьбе?
- Ты уверена?
- Предположим, что да.
Она наверняка решила, что кто-то из моих близких при смерти и сочувственно пожала мою руку.
- Положись на Бога. Он мудр и не оставляет страждущих. Мы, люди, посвятившие себя вере ни один год, убеждаемся в Его силе каждый день. Попроси и Он откроет тебе путь, совсем скоро тебе в голову придет мысль, которая и лежала на виду, но ты не могла ее раньше заметить. Открой свое сердце Господу, и слушайте себя. Бог сказал: «Я предложил вам жизнь и смерть, благословение и проклятие». Выбери жизнь, оставаясь верной Ему. Как-то мне задал вопрос наркоман: «Почему я стал наркоманом? Он этого хотел?». Если человек стал наркоманом, этому должны быть причины: гены, окружение или еще что-то. Но кто сопутствовал ему?
Евдокия Николаевна преобразилась. Для свидетелей Иеговых не в новинку заморачивать людям головы, и я открыла старушку с другой стороны. Она уверенно и убедительно говорила, использовала верные слова, хотя в повседневной жизни вряд ли применяла подобные речевые обороты.
- Сам человек, - ответила я.
Она кивнула, еще раз стиснула мою руку и отпустила.
- Только смирение может успокоить тебя.
- Смирение? – видимо на моем лице вспыхнула тень замешательства, потому что она заметила это.
- Недостаток смирения сеет немало раздоров и увеличивает боль потери. Смирение приносит прекрасные плоды. Знаешь, что сказал Иаков?
Я перебрала в уме остатки тех вроде бы бесполезных знаний, которые сохранились с детства. Тогда моя бабушка часто мне рассказывала библейские истории. Но не вспомнила ничегошеньки.
- Ученик Иаков обратил на это внимание, сказав: «Смиритесь перед Иеговой, и он возвысит вас».
- Если бы это было так легко, – застонала я, окончательно запутавшись, из всех сил стараясь сохранить спокойствие. - Забыть? Почему?
- Нельзя изменить предначертанного.
- Но почему?
- Мы всего лишь люди, не стоит вмешиваться в Божественный промысел.
Какая прелесть! – язвительно подумала я.
Она покачала головой и посмотрела на меня. Влажные глаза, наполненные болью, смотрели сквозь меня.
– Тем наркоманом, была моя дочь.
Возникла долгая пауза, в которой она собиралась с силами, а я переваривала выхваченные предчувствием из ее речи слова. Она молчала, а когда я уже подумала, что она просто не хочет озвучивать свои мысли, вдруг посмотрела на меня, и в ее глазах я увидела боль и сожаление.
- Наркотики отнимали у меня дочь, а я не знала что делать. Мы лечили ее. Долго. И психологи с ней работали. Да вот толку от этого не было. На роду у нее написано – умереть.
Меня как будто кто-то с размаху ударил в солнечное сплетение, катастрофически не хватало воздуха.
- Перед своей смертью ко мне подошла Света. Мама, говорит, я, будто в клетке, понимаешь? И ее прутья сжимаются, мешая дышать… Грудь сдавило… а я свободы хочу! Не хочу умирать! Но меня заставляют! Я ведь тогда верила, что она сама хочет свести счеты с жизнью.
Не зная, что ответить я положила руку на подрагивающее плечо Евдокии Александровны.
- Она крепко обняла меня и сказала, чтобы я помнила ее и не забывала, что она любит меня. Словно прощалась. Я говорю ей, мол, Бог не оставит своих детей. Он поможет нужно только помолиться и положиться на его мудрость. А Света как закричит: «Бог забыл обо мне! Меня прогоняют из мира живых, а он не может или не хочет им мешать!». Приходилось ли тебе утешать кого-то, кто так сильно страдает и взывает о помощи?  - Спросила она. - А потом ушла. А мне не до сна стало. А через день… - она договорить не смогла и вновь залилась слезами. Но я и так поняла, что произошло.
-  В этой книжке я прочитала, - она взяла верхнюю, и наизусть процитировала, - «Если бы человек, который в приступе меланхолии кончает жизнь самоубийством, подождал неделю, он снова захотел бы жить». Чаще всего самоубийство – это мольба о помощи. У Светочки не было желания свести счеты с жизнью. В ее глазах стоял… - она запнулась, подбирая слово, - вот - протест. Сначала я не знала, чему она противится, но теперь знаю. Она знала что умрет, но не желала с этим мириться. Конечно, я хотела помочь дочери. Но мало было пользы говорить ей: «Хватит тебе жалеть себя!» или «Посмотри на калек и нищих – им тяжелее, чем тебе!». Я постаралась повести себя как хороший друг. Я выслушала ее и попыталась объяснить, что в жизни много хорошего. Но она уже все решила для себя. Вернее за нее решили.  И мы с дочкой были бессильны. У нее не было этой недели. Я тоже думаю, что со временем она нашла бы в себе силы бороться с дьяволом. Света вела дневник. - Евдокия Николаевна застонала.
- Может вам валерьяночки дать? – всполошилась я. Зря я завела этот разговор! Довела старушку! - У меня с собой есть.
- Спасибо, не нужно. Нет такого лекарства, которое может мне помочь. Сегодня год как умерла моя дочь. Она выбросилась с балкона четвертого этажа. А ты мне ее напоминаешь. Такая же бойкая.
Старушка, медленно поднялась, подошла к шкафу и открыла дверцу. На полках стояли книги, она провела рукой по ним, и достала толстую тетрадь. Потрепанную, в кожаном переплете. Ковыляя обратно к дивану, она любовно прижимала к груди тетрадь.
- Перед смертью Света делала очень странные записи, старушка присела рядом со мной и открыла тетрадь. Зашуршали переворачиваемые листы. – Вот, это. Прочитай.
Я посмотрела на лист и прочла несколько строчек:
«Как все-таки простых людей страшит смерть. А еще больше их страшит ее приближение. Человек строит планы и что-то делает, но все зря, потому что такова судьба, и его готовиться принять в свое лоно вечность. А человек чем-то жертвует, в чем-то отказывает себе, вкушая счастье своей маленькой победы, но на самом деле это не имеет смысла, ибо желаемого он достигнуть не успеет. Я скоро умру»
«Я бросила вызов судьбе. Я не умру. Наркотики больше не употребляю. Но мысли о смерти постоянно терзают меня»
«Говорят, что перед смертью перед глазами человека проносится вся его жизнь. Это неправда. На самом деле человек видит миг боли, застывшей в пространстве, призрака, потерянного в скорби. Одного из шести собственных фантомов, идущего на зов неосознанного желания жить»
«Надежда – холодная подруга. Ей-то все равно, стоит она мук и судорожного поиска несуществующего выхода. Я скоро умру. За мной уже пришли»
«Я боюсь, сегодня я вновь увидела Ее. Ночью. Она не разговаривала. Пролетела мимо меня, направляясь к балкону» «Ожидание смерти – куда страшнее ее самой»
- И, чтобы это могло значить? – я продолжала выборочно читать куски текста, но ничего понять не смогла.
- Она знала что умрет. К ней приходила смерть.
- Это могли быть галлюцинации, - возразила я.
- Нет. Светочка была абсолютно здорова.

***
Не знаю что на меня больше подействовало, то ли шокирующие записи Светы, то ли то что я не находила больше сил держать все в себе. Но, так или иначе, к вечеру я, как на духу, все выложила Евдокии Николаевне. И о Мире Нави, и о Чёрте и о пророчествах.
- Сделай выбор. Выбери Катю, забудь о Стасе. Господь отдал своего сына людям, чтобы доказать свою любовь. А ты должна отказаться от мужа, чтобы доказать свою любовь к нему и подруге. Чёрт почувствует, твое смятение, и Игра продолжится. Забудь. Спасай Катю. Не думай о том, что он покажет тебе в следующий раз.
- В следующий раз? – пораженно пролепетала я; ум начал работать, осознавая слова Евдокии Николаевны. 
- Ты думала это последнее пребывание в Мире Нави? Это Сатана, милая, он будет истязать, заставляя метаться. Мысли будут путаться, и ты не заметишь, как сон станет реальностью, а реальность сном. Но ты не думай, ни о чем. Просто помни - ты должна сделать выбор.
- Я не смирюсь, я обману его.
Захваченная идеей, я едва не подпрыгивала на месте от восторга. Но старушка не разделяла моего энтузиазма; нахмуренные брови собрали морщинки на лбу.
- Как бы ты себя не обманула, девочка. Обмануть Чёрта невозможно.
В моей голове за считанные секунды пронеслись видения из сна, пока Анна внимательно смотрит на меня. Завершала слайдшоу картинка с последним зеркалом. Аа собеседница продолжала:
- Ты хочешь спасти свою подругу?
- Да! И вернуть Стаса хочу!
- А вот жизнь подруги ты вернуть не сможешь.
- Вы думаете, я позволю ей умереть? - я дрогнула от злости, прозвучавшей в моем голосе, и сомкнула челюсть.
- Нет, - Евдокия Николаевна сочувственно улыбнулась. - Но все что ты придумаешь, обернется в тысячу раз хуже.
- Я все продумаю, спланирую,  - я настороженно на нее посмотрела. - И поверьте мне, я сделаю выбор в пользу Кати, не дрогнув, если будет хотя бы намек на мой просчет.
- Тогда зачем ты это делаешь?! - умоляющим голосом спросила она. - Просто выбери Катю и точка.
- Я выбрала. Катю. Если Чёрт знает меня настолько же хорошо, как старается показать, он это знает! Мой выбор очевиден!
Она совершенно спокойно отреагировала на мой взрыв.
- Лина, открой сердце Богу, он поможет тебе…
- Я не верю в Бога. Сомневаюсь что Бог, создав человека по образу и подобию своему, поставил столько ограничений: не ешь эти яблоки, слепо веруй в то, что я говорю. Глупо. Если Бог и есть, то он гораздо мудрее. Нельзя человеку дать только веру в чудо, да и где они те чудеса?
Хотя бы один роскошный намек на справедливость, в случае щепетильного соблюдения заповедей. В мире так все запутано и непонятно, заповедь «не укради» теряет всякий смысл для матери, чей ребенок умирает от голода. Что спасет ее ребенка? Вера? Нет. Его спасет только еда, и разницы нет, каким образом она добыта. Тут уж на выбор матери: соблюдать нерушимую заповедь, установленную Богом, либо пойти вопреки всему и украсть буханку хлеба для умирающего ребенка. Если она выберет первое, то на смерть ребенка, угасающее дыхание, безвольно закрывшиеся глаза, она будет смотреть, утешаясь  единственно верной для себя мыслью: «такова его судьба - умереть в юном возрасте», и это самое простое что может сделать слабая женщина. Но есть и другой путь, на мой взгляд, единственно верный, – спасти жизнь ребенка.
Я могла бы все мысли озвучить, но не стала этого делать. У меня тоже есть вера. Я верю в себя, в свои силы и в правильность своего выбора. Но уверенность что разгадка близка, что я в шаге от откровения, которое расставит все точки над «и» не покидала меня - я обману Чёрта.
Судьба. Судьба или бездействие?!
- Вот, что - ты у меня сегодня на ночь останься. А завтра соберешь свои вещи и переедешь сюда. Вот ключи. 

Я гнала от себя прочь непрошеные мысли, пыталась забыть, но в результате даже на секунду не переставала думать о предстоящем дне. Я думала обо всем: о своей жизни, о судьбе, о Чёрте и о Стасе. Смирение. Пожалуй, это подойдет. Уж, не на это ли поражение намекала Аля? Если все будут уверены, что я смирилась с потерей Стаса, я выиграю время. Я пойду навстречу своей судьбе! Покажу ей фигу и заберу то, что мне нужно. 
Если, как утверждает Аля, существует некий цикл, именуемый судьбой, тогда вообще ни о каком выборе речи быть не может. Все предопределено, все прописано. Но я так не считала. Человек волен поступать, так как ему диктует сердце. К тому же есть непредсказуемые люди, которые сами не знают чего от себя ожидать.
Должен быть выход, способный повернуть ситуацию иначе. Я должна сделать реальной свою мечту, итак передо мной сложная задача: обмануть судьбу, смерть и Чёрта. О! Да! Задачка «проста как дважды два», но трудностей я никогда не боялась.
Я вытащу Катьку из пожара, если это будет зависеть от меня! Но кто сказал, что я не могу вернуть Стаса, после этого? Я уже решила идти наперекор Судьбе, а чтобы сделать что-то неожиданное для Чёрта, я должна измениться сама. Хочешь изменить мир? Начни с себя. И в тот момент, когда я это поняла, надежда, которая, как я думала, давно похоронена под гнетом обреченности, вдруг распрямилась и задышала.
Жизнь это стремительный бег. Мы всегда бежим от кого-то, к кому-то. Я бегу по дорожке, огибая скверик, проношусь мимо усталых деревьев и сонных домов. Бегу от обреченности, от страшного будущего, не замечая, что в тот самый миг вся моя жизнь превращается в погоню за мечтой.
Я шла за ней по пятам. Боясь, что она исчезнет, постепенно ускоряла шаг, переходя на стремительный, яростный бег, чувствуя, что вот-вот настигну. Она становится слишком близкой - протяни руку, Лина, и коснешься ее бархатной нежности. И становится страшно, что я слишком тороплюсь, и в спешке упущу что-то очень важное. И я остановилась, чтобы подумать.
Сама я никогда бы не позвонила Стасу, никогда добровольно не отказалась бы от него. Но это было первым пунктом моего плана. Сегодня я буду неотразимой, кокетливой и недоступной. Я отдам его Кате. На время. Но нужно его хорошенько зацепить, возбудить, очаровать. Но вместе с этим, я должна заставить его остаться с Катей. Значит, поступлю так: звоню Стасу, назначаю встречу; по максимуму выкладываюсь, кокетничая, заигрывая, и смотрю на реакцию. Если он все еще любит меня и хочет вернуть, то клюнет на удочку. Но как удержать его на расстоянии и заставить позвонить Кате?
Как только я рассталась со Стасом, в мою жизнь ворвалось много хорошего, и все же я не думая обменяла бы все это на свою прежнюю жизнь. Амбициозный и безумный план, прогнозировал массу боли. Как мне пережить это? Как забыть о Стасе на время? Вот в тот вечер, полный смятения, и радости, я вспомнило о том, чье появление могло бы помочь мне на время забыть о боли. Образ Демьяна стремительно ворвался в мысли. Удар сердца, толчок, разнесший кровь по венам, и тихий шепот:
- Ты здесь?
Тишина. Казалось, даже ветер стих. Но я знала - он рядом!
Кто он? Я задумалась. Не в слишком ли опасную игру ввязалась, решившись использовать того, о ком не знаю практически ничего? Я пожелала мужчину? Не кентавра, не демона, я загадала именно мужчину. Человека. Или нет? Боясь, что если мысли будут развиваться именно в этом направлении, я струшу, я заставила себя выкинуть это из головы. Он знает о Чёрте, я подозревала, что знает он гораздо больше, чем говорит. И это тоже стало причиной, по которой я решила держать его поблизости. Возможно, он проболтается, и я смогу узнать нечто, что поможет мне в осуществлении своего плана.
- Я знаю, как обмануть Чёрта. И если ты сейчас появишься, я расскажу тебе как.
Уловка сработала. В тот же миг я услышала за спиной голос Демьяна. Я, вздрогнув, обернулась, ощущая, как внизу живота затягивается узел.
Я чувствовала силу, исходящую от Демьяна. Мрачную стойкую силу, я питалась ей. Я могу быть такой же, как он. Сильной, несгибаемой хозяйкой собственной жизни. Я смогу добиться желаемого – стоит только захотеть и бросить вызов! Я борец по натуре, и рядом с Демьяном вспомнила об этом.
- Смело, - заинтересованно проговорил он. – Но ты жестоко поплатишься, если осмелишься…
- Я осмелюсь! - с вызовом крикнула я.
Он совершенно спокойно отреагировал на мой взрыв. И теперь пристально рассматривал мое лицо. Я нервно повела плечами, борясь с желанием достать из сумочки зеркальце. Может тушь потекла?
- Лина, у тебя были детские страхи?
- Я боялась бугимена.
Какими глупыми теперь кажутся те страхи. Даже смешно. Демьян долго молчала.
- Так вот, твой бугимен, если б существовал в реальности, по сравнению с Чёртом выглядел бы размалеванным огородным пугалом. Ты представляешь его мощь? Он правит подземным миром.
- Правит подземным миром? - ошеломленно выдавила я, непроизвольно прикрыв ладошкой рот. Это откровение охладило мой пыл.
- Да. Подумай, прежде чем бросать ему вызов.
Демьян не сводил с меня напряженного взгляда, словно хотел прочесть мои мысли, увидеть на моем лице признаки смятения. А я по-прежнему думала только о том, чтобы вернуть Стаса, оставив Катю в живых, поэтому не сразу сориентировалась, я же собиралась говорить не об этом, а о нас с Демьяном.
- Да, это собственно говоря, и не вызов, - я пошла на попятную, украдкой наблюдая за Демьяном. Он все еще смотрел на меня, только теперь без любопытства, разочарованно. Разочарование мелькнуло и быстро исчезло.  - Я нашла способ освободить тебя от своего желания. Послушай, тебе же не по нраву этот цирк. Мы можем действовать заодно.
- Продолжай.
- Перейдем к первой части моего плана.
Демьян как-то странно на меня посмотрел. Его взгляд сочетал противоречивые чувства: раздражение и невольное одобрение. Он смотрел на меня долго, испытующе и наконец, спросил:
- А у тебя есть план?
- Естественно. Мы помучаем моего мужа сегодня сполна, это было первой частью моего желания...
- Нет! Это мы уже сделали.
- Превосходно. Если вдруг к тебе нагрянет некая загадочная тетка, прицепит на макушку бант и засунет в розовую коробку, не пугайся, это злодейка судьба готовит мне подарок.
Он, молча рассматривал меня.
- Твоя выгода очевидна! Ты избавишься от желания.
- Почему я должен соглашаться?
Что меня больше всего интриговало в нем так это упорное избегание прямых ответов. Чем больше я получала ответов, тем глубже увязала в болоте непонимания. Он необычный человек: высок, строен, симпатичен, но при всем этом излучает такую энергетику, от которой невольно испытываешь настороженность, словно он… опасен. Меня тянуло к нему… и в тоже время что-то отталкивало.
- Ну, - я запнулась, растеряв все весомые аргументы в свою пользу, а потом разозлилась. – Мне очень приятно, что ты хочешь полюбить меня искренне и по-настоящему, только мне этого не нужно!
- Да что ты?
- Представь себе!
-  И если мы не будем действовать заодно, то за мной придет та тетка с розовым бантом?
- Да! Хотя мне и не очень будет нравиться содержимое коробки. Даже если оно будет в стрингах и галстуке. Я начинаю новую жизнь, а для этого мне нужно избавиться от… старых связей!
- Ты решила бросить мужа?
Я нервно засмеялась, почувствовав внезапную тревогу. Демьян легко уловил перемену моего настроения, теперь пристально рассматривал мое лицо. Я быстро заткнулась, как только поняла, что именно меня пугает. Забыть о Стасе оказалось невероятно легко, так же как и о договоре, и о Чёрте. Демьян - потрясающий мужчина, и он определенно привлекал меня, что в данной ситуации было несомненной глупостью и в тоже время - неоспоримым фактом.
- Не… -  я вовремя прикусила язык и проглотила окончание слова, надеясь, что Демьян ничего не заметит. Ведь решила же ничего не говорить! – Да.
Но Демьян быстро поймал меня, усмешка скривила губы, глаза прищурились, выискивая на моем лице признаки лукавства. Не на ту напал! Я стойко выдержала его взгляд.
- Ты пытаешься бороться с Судьбой?
- Нет, впервые в жизни, я не хочу ни с кем бороться, - немного подумала и добавила: - Ты думаешь, что я, загадав желание, загнала тебя в угол. И ты прав. Но есть выход.
Я посмотрела в его глаза и заворожено замерла. Все дело в его гипнотическом взгляде, он смотрел на меня так, как удав смотрит на кролика, перед тем как его съесть. И я, как тот глупый кролик, поддавшись немому призыву хищника, тянулась к Демьяну. От его тела исходил невероятный жар, глаза смотрели на мои губы. Это загаданное желание так на меня действует? Тогда нужно быстрее разорвать эту связь!
- Ты ведь ощущаешь нашу связь? - Я подняла руку, чтобы пригладить волосы, но заметив, как она дрожит, быстро спрятала ее за спину. - Как только мы перестанем ей противиться ей, она прервется! Я пожелала, чтобы ты влюбился в меня, но я не говорила, что эта влюбленность должна долго длиться. Пусть у нас завяжется роман, даже если он продлится не больше двух-трех дней, это будет считаться влюбленностью.
Он не произнес ни слова, просто смотрел пронзительно, с сомнением.
- О! – лукаво протянула я. – Если ты думаешь о более близком контакте, но у тебя не достаточно опыта в интимных вопросах, и ты думаешь, что не сможешь меня…
- Умолкни! – рявкнул он, и я поняла, что оказалась права – он тоже чувствует эту связь. И пусть говорит все что угодно, но на самом деле он хочет меня так же, как… хочу его я.
– Я согласен.
И я довольно улыбнулась.
- Превосходно! До вечера!
И развернувшись, побежала домой. Я не видела его лица, но пронзительный взгляд ощущала каждой клеточкой своего существа.